Предисловие
В юридической компании существуют несколько путей, как получить новые проекты: реклама, холодные обзвоны, рекомендации старых клиентов, адресная рассылка по почте, новые проекты от действующих клиентов и так далее. Список очень большой и каждая компания выбирает себе способ продвижения по вкусу и бюджету.
Но если ты являешься арбитражным управляющим, то количество каналов, как можно получить новый проект, увеличивается на один – можно утвердиться на процедуру, которую предлагает СРО.
Управляющий партнер даже рассказывал, какие проблемы могут возникнуть при утверждении арбитражного управляющего, посмотрите
Время от времени СРО делает рассылки со списком процедур, в которых можно стать арбитражным управляющим и любой управляющий, состоящий в этом СРО, может дать такое согласие.
Так и получилось. Когда пришла очередная рассылка от СРО, наши аналитики посмотрели список и увидели, что есть интересная и перспективная процедура.
Вот почему они сделали такой вывод:
Должник входил в группу компаний, разрабатывающую софт для государственных нужд.
Участниками должника были другие компании из группы, которые продолжали деятельность.
Был и ряд минусов, например, в реестр требований кредиторов был включен 1 кредитор – государство в лице ФНС. Также мы понимали, что бенефициары Должника обеспеченные люди, поэтому будут активно обороняться.
Но эти минусы могут быть в любой процедуре, так что мы согласились и буквально через 2 месяца управляющий партнер был утвержден в качестве конкурсного управляющего на этом предприятии.
Начало работы
Проанализировав работу предыдущего управляющего, мы поняли, что в процедуре конкурсного производства не было проведено ни одного собрания кредиторов (процедуру наблюдения ввели в сентября 2019, а потом, в июне 2020 ввели процедуру конкурсного производства).
Так вот, по общему правилу конкурсный управляющий обязан проводить собрания кредиторов не реже 1 раза в три месяца (есть ряд исключений), а тут получалось так, что в период с июня 2020 по январь 2021 предыдущий конкурсный не делал вообще ничего.
Такое бездействие бывшего управляющего усложняло нам жизнь, ведь практически все сроки (на отказ от действующих договоров,
Первое, что мы сделали после совершения стандартных процедурных действий (публикации, замена в ЕГРЮЛ, уведомления и запросы) – это созвали собрание кредиторов. Хотели на людей посмотреть и себя показать.
На собрании кредиторов, которое прошло в конце февраля 2021, мы познакомились с представителем налогового органа, который поведал нам, что должник незадолго до банкротства совершил очень интересную сделку, сторонами по которой выступали одна очень крупная компания, связанная с нефтью, и аффилированное с должником лицо.
Также стало известно, что налоговая даже подготовила заявление об оспаривании этой сделки, но почему-то (интересно, почему?) не хотела его подавать, всячески намекая, что было бы неплохо, если конкурсный управляющий сам подаст такое заявление.
На прошедшем собрании кредиторов мы нашли общий язык с представителем налоговой и сошлись на том, что они скидывают нам подготовленное ими заявление, а мы смотрим, чем его можно дополнить и подаем в суд.
Буквально через пару дней на электронную почту пришел проект заявления, о котором шла речь. Ситуация была следующая:
Казалось бы, все правильно и красиво: должник поставил товар, а крупная компания за товар заплатила. Но тогда мы бы не рисовали третий элемент на нашей схеме – компанию-сестру (мы называем такие компании сестрами, потому что у нее одни участники).
.gif)
Должник, зная, что ему грозит банкротство (на момент поставки в крупную компанию ему уже доначислили налогов по результатам налоговой проверки) не придумал ничего лучше, чем просто заключить договор цессии и перевести право требования к крупной компании на аффилированную компанию.
А теперь вопрос. Как вы думаете, что выгоднее? Взыскивать задолженность с крупной и живой компании или взыскивать задолженность с аффилированной должнику компании, деятельность которой можно в любой момент свернуть?
Налоговой вот почему-то показалось, что взыскивать долг с компании-сестры лучше, чем с живой и большой компании, а вариант с оспариванием договора цессии и последующим восстановлением права требования за должником они не рассматривали (не спрашивайте, мы не знаем).
Прочитав заявление налогового органа и почерпнув массу полезной для себя информации (нет), мы пошли оспаривать договор цессии. Хотя, когда мы писали первоначальное заявление мы даже не знали, как именно называется и был ли вообще какой-то документ, на основании которого было переведено право требования.
Дело в том, что бывший руководитель документы хоть и передал, но при анализе переданных от него документов выяснилось, что касаются они в основном закупки канцтоваров и взаимоотношений с курьерами.
Действительно, в банкротстве, особенно когда это сложные процедуры, некоторые руководители идут на ухищрения. Например, передают конкурсному управляющему 30 коробок документов по акту. В таких актах обычно все красиво и встречаются с первого взгляда хоть и корректные, но совершенно бесполезные пункты типа «Договоры с контрагентами, Бухгалтерская отчетность, Сведения по сотрудникам» и прочее. Вот и получается, что обязанность по передаче документов руководитель вроде исполнил (даже бумажка имеется), а по факту передал кучу макулатуры, место которой в топке печи. А конкурсный потом должен доказать, что ему передали бесполезный хлам, а не документацию, что удается не всегда.
Поэтому просительная часть нашего первоначального заявления звучала следующим образом:
Кроме описанной сделки, нами был выявлен еще ряд подозрительных действий, совершенный должником аккуратно между результатами налоговой проверки и банкротством – продажа автомобилей, передача действующих клиентов, а также отчуждение софта в пользу аффилированных компаний.
По всем эпизодам в марте-апреле 2021 мы подали заявления об оспаривании сделок, но наибольший интерес представляла сделка с крупной нефтяной компаний (поэтому мы ее так подробно и описали).
Первые звоночки
Не прошло и недели с момента подачи заявлений, как на личный телефон управляющего поступил звонок от некоего «Алексея». «Алексей» сказал, что он представитель бывшего директора и попросил о личной встрече с конкурсным управляющим.
Договорились встретиться в кофейне, выпить кофе, обсудить сложившуюся ситуацию и пути по выходу из нее, но на встрече речь пошла немного о другом.
Вместо предложений по возможному урегулированию конфликта с налоговой, управляющему предложили «уладить все его финансовые вопросы» за то, что он «закроет вопрос с заявлением об оспаривании сделки с крупной компанией».
Мы ребята честные, нам чужого не надо. Окончательно поняв, о чем идет речь, управляющий отверг предложения. На том и разошлись.
Прошло несколько месяцев, работа шла своим чередом, суд неторопливо рассматривал поданные заявления и чем дальше заходило рассмотрение спора, тем больше всем участвующим в процессе становилось понятно, что решение суда по сделкам скорее всего будет в нашу пользу.
А там, где есть оспоренные сделки, недалеко и до презумпции по субсидиарной ответственности.
Если не разбираетесь в субсидиарной ответственности, презумпциях и прочих тонкостях, то прочитайте нашу статью на эту тему:
Но тут случилось интересное – в июне 2021 управляющего партнера вызвали в налоговую по месту нахождения нашей компании «по вопросам начисления налогов». Странно, подумали мы, ведь у нас все чисто и прозрачно, но все же решили съездить и уточнить в чем дело.
А вот уже на месте выяснилось, что на компанию и генерального директора в частности в налоговую, прокуратуру и полицию поступили анонимные жалобы крайне странного содержания, якобы наша компания придумала схему по обману людей, ест детей и насилует кошек, не платит налоги, скрывает доходы и занимается банкротством обнальных фирм.
Все это конечно было параноидальным бредом защитников должника и скорее всего имело целью напугать нас. Не знаю, как насчет напугать, но посмеялись мы тогда хорошо.
Решение по сделке и последующие действия
В июле 2021 суд признал сделку недействительной и вынес желаемое нами решение, восстановив за должником право требования к крупной компании.
Как только вышел судебный акт, мы сразу же направили претензию вновь обретенному дебитору (вернулся в родную гавань), приложив банковские реквизиты, чтобы в этот раз там точно не промахнулись и деньги нашли своего адресата.
Мы понимали, что впереди еще апелляция, но заранее озаботились направлением претензии, чтобы потом не ждать еще 30 дней, ведь мы были на 99% уверены, что апелляция оставит решение в силе.
И вот, апелляционные жалобы со стороны проигравших были поданы, судебное заседание назначено на середину ноября. Мы не испытывали особого волнения по поводу апелляции, но одно событие немного пощекотало нервы.
В ночь накануне судебного заседания в телеграмм конкурсному управляющему постучался неизвестный и прислал видео интересного содержания – на видео управляющий партнер выходит из офиса, а поверх видео шантажисты наложили текст: «ст. 163, ст. 210 УК РФ» (Вымогательство и Организация преступного сообщества).
Скажем честно, получать такие видео, тем более на ночь глядя, не самое приятное занятие, но исходя из поведения оппонентов, можно было сделать 2 вывода:
Мы же со своей стороны совершили несколько действий, которые нас немного обезопасили:
Как только было опубликовано постановление суда апелляционной инстанции, мы подали в исковое заявление о взыскании задолженности (ведь наличие долга к крупной компании было подтверждено вступившим в силу судебным актом) и заявление о привлечении к субсидиарной ответственности (фактура была собрана еще летом, просто мы ждали момента, когда у ответчиков и суда будет меньше вариантов затянуть процесс, ведь сроки нам это позволяли).
